Если ночь все тревоги вызвездит,
как платок полосатый сартовский,
проломаю сквозь вечер мартовский
Млечный Путь, наведенный известью.
Я пучком телеграфных проволок
от Арктура к Большой Медведиц ...
Николай Асеев
Глаза насмешливые
сужая,
сидишь и смотришь,
совсем чужая,
совсем чужая,
совсем другая,
мне не родная,
не дорогая;
с иною жизнью,
...
Николай Асеев
Рука тяжелая, прохладная,
Легла доверчиво на эту,
Как кисть большая, виноградная,
Захолодевшая к рассвету.
Я знаю всю тебя по пальчикам,
По прядке, где пробора грядка,
И сколько в жизни было мал ...
Николай Асеев
Слушай, Анни,
твое дыханье,
трепет рук,
и изгибы губ,
и волос твоих
колыханье
я, как давний сон,
берегу.
Эти лица,
и те,
и ...
Николай Асеев
Еще и осени не близко,
еще и свет гореть - не связан,
а я прочел тоски записку,
потерянную желтым вязом.
Не уроню такого взора,
который - прах, который - шорох.
Я не хочу земного сора,
я нико ...
Николай Асеев
Мы пили песни, ели зори
и мясо будущих времен. А вы -
с ненужной хитростью во взоре
сплошные темные Семеновы.
Пусть краб - летописец поэм,
пусть ветер - вишневый и вешний.
«А я его смачно поем ...
Николай Асеев
Совет ветвей, совет ветров,
совет весенних комиссаров
в земное черное нутро
ударил огненным кресалом.
Губами спеклыми поля
хлебнули яростной отравы,
завив в пружины тополя,
закучерявив в коль ...
Николай Асеев
Я знаю: все плечи смело
ложатся в волны, как в простыни,
а ваше лицо из мела
горит и сыплется звездами.
Вас море держит в ладони,
с горячего сняв песка,
и кажется, вот утонет
изгиб золотистог ...
Николай Асеев
Как желтые крылья иволги,
как стоны тяжелых выпей,
ты песню зажги и вымолви
и сердце тоскою выпей!
Ведь здесь — как подарок царский -
так светится солнце кротко нам,
а там — огневое, жаркое
ш ...
Николай Асеев
У подрисованных бровей,
у пляской блещущего тела,
на маем млеющей траве
душа прожить не захотела.
Захохотал холодный лес,
шатались ветви, выли дубы,
когда июньский день долез
и впился ей, нем ...
Николай Асеев
За отряд улетевших уток,
за сквозной поход облаков
мне хотелось отдать кому-то
золотые глаза веков...
Так сжимались поля, убегая,
словно осенью старые змеи,
так за синюю полу гая
ты схватилас ...
Николай Асеев
Вот и кончается лето,
яростно рдеют цветы,
меньше становится света,
ближе приход темноты.
Но — темноте неподвластны,
солнца впитавши лучи,—
будем по-прежнему ясны,
искренни и горячи! ...
Николай Асеев
Стихи мои из мяты и полыни,
полны степной прохлады и теплыни.
Полынь горька, а мята горе лечит;
игра в тепло и в холод — в чет и нечет.
Не человек игру ту выбирает —
вселенная сама в нее играет ...
Николай Асеев
Мозг извилист, как грецкий орех,
когда снята с него скорлупа;
с тростником пересохнувших рек
схожи кисти рук и стопа...
Мы росли, когда день наш возник,
когда волны взрывали песок;
мы взошли, ...
Николай Асеев
Что такое счастье? Соучастье
в добрых человеческих делах,
в жарком вздохе разделенной страсти,
в жарком хлебе, собранном в полях.
Да, но разве только в этом счастье?
А для нас, детей своей поры ...
Николай Асеев
Не за силу, не за качество
золотых твоих волос
сердце враз однажды начисто
от других оторвалось.
Я тебя запомнил докрепка,
ту, что много лет назад
без упрека и без окрика
загляделась мне в гл ...
Николай Асеев
Когда земное склонит лень,
выходит с тенью тени лань,
с ветвей скользит, белея, лунь,
волну сердито взроет линь,
И чей-то стан колеблет стон,
то, может, пан, а может, пень...
Из тины тень, из ...
Николай Асеев
Вещи — для всего народа,
строки — на размер страны,
вровень звездам небосвода,
в разворот морской волны.
И стихи должны такие
быть, чтоб взлет, а не шажки,
чтоб сказали: «Вот — стихия»,
а не ...
Мир
широк и велик
с пути полета,
но хвалит
каждый кулик
свое болото.
Пускай
и в земную треть
гнездо куличье,
хочу лететь —
осмотреть
земли величье.
Дыши шумне ...
Хочу я жизнь понять всерьез:
наклон колосьев и берез,
хочу почувствовать их вес,
и что их тянет в синь небес,
чтобы строка была верна,
как возрождение зерна.
Еще за деньги
люди держатся,
как за кресты
держались люди
во времена
глухого Керженца,
но вечно
этого не будет.
Еще за властью
люди тянутся,
не зная меры
...
У меня на седьмом этаже, на балконе,- зеленая ива.
Если ветер, то тень от ветвей ее ходит стеной;
это очень тревожно и очень вольнолюбиво -
беспокойство природы, живущее рядом со мной!
За картой убившие карту,
всё, чем была юность светла,
вы думали: к первому марту
я всё проиграю - дотла.
Вы думали: в вызове глупом
я, жизнь записав на мелок,
склонюсь над запахнувшим супом,
на ...
Стрелок следил
во все глаза
за наступленьем неприятеля,
а на винтовку стрекоза
крыло хрустальное приладила.
И разобрал пехоту смех
на странные
природы действия,—
при обстоятельствах
при всех
...
Плотник сказал мне:
«Я буду работать —
просто убийственно!»
Он никого не хотел убивать.
Это обмолвка его боевая,
это великая,
неистребимая истина:
сталью ...
От Грайворона до Звенигорода
эта песня была переигрывана.
В ней от доньего дня до поволжьина
крики «стронь-старина» в струны вложены.
Всё, что было твердынь приуральных,
все лежат, как скирды, пр ...
Если бы люди собрали и взвесили,
словно громадные капли росы,
чистую пользу от нашей профессии,
в чашу одну поместив на весы,
а на другую бы — все меднорожие
статуи графов, князей, королей,—
чуд ...
Я запретил бы «Продажу овса и сена»...
Ведь это пахнет убийством Отца и Сына?
А если сердце к тревогам улиц пребудет глухо,
руби мне, грохот, руби мне глупое, глухое ухо!
За аулом далеко
заржала кобыла...
«Расскажи нам, Шалико,
что с тобою было.
От каких тяжелых дел,
не старея,
молодым ты поседел,
спой скорее».
— «Подымался в горы дым,
ночь — стыла.
Заезжали ...
Не гордись,
что, все ломая,
мнет рука твоя,
жизнь
под рокоты трамвая
перекатывая.
И не очень-то
надейся,
рифм нескромница,
что такие
лет по десять
после помнятся.
Десять лет -
...
Почему ж ты, Испания,
в небо смотрела,
когда Гарсиа Лорку
увели для расстрела?
Андалузия знала
и Валенсия знала,-
Что ж земля
под ногами убийц не стонала?!
Что ж вы руки скрестили
и ...
Краматорский завод! Заглуши мою гулкую тишь.
Пережги мою боль. Помоги моему неуспеху.
Я читал про тебя и светлел - как ты стройно блестишь,
как ты гордо зеркалишься сталью от цеха по цеху.
Это стр ...
В комнате высокой
на целый день
сумрачная, смутная
осела тень.
Облачные очереди
стали в ряд,
молнии рубцами
на лице горят.
Голос ненаигранный —
дальний гром,
словно память кин ...
Утром —
еле глаза протрут —
люди
плечи впрягают в труд.
В небе
ночи еще синева,
еще темен
туч сеновал...
А уже,
звеня и дрожа,
по путям
трамвай пробежал;
и ...
Раненым медведем
мороз дерет.
Санки по Фонтанке
летят вперед.
Полоз остер -
полосатит снег.
Чьи это там
голоса и смех?
- Руку на сердце
свое положа,
я тебе скажу:
- Ты не тронь п ...
Восемь командиров
РККА
врезывались ветру
в облака.
Старшему из равных
сорок лет,
больше половины —
прочим нет.
Молоды, упорны,
ясный взгляд,
всей стране защита —
первый ря ...
Сто довоенных
внушительных лет
стоял
Императорский университет.
Стоял,
положив угла во главу
умов просвещенье
и точность наук.
Но точны ль
пределы научных ...